Кивинов Андрей - Улицы Разбитых Фонарей 12
АНДРЕЙ КИВИНОВ.
ПОЛНОЕ БЛЮДЦЕ СЕКРЕТОВ
И судья говорил, что все дело в законе,
А священник - что дело в любви,
Но при свете молний становится ясно -
У каждого руки в крови...
Наутилус Помпилиус. Альбом "Титаник".
ПРОЛОГ
1987 год Игорь в который раз пытался прокрутить в памяти события
вчерашнего дня. Бешеная карусель не могла остановиться ни на секунду, и он
не мог ухватить ниточку, чтобы разобраться во всем происшедшем. Даже
здесь, в спокойной, если можно так сказать, обстановке.
Обстановка располагала. Пять квадратных метров, без окон, без дверей.
Дверь, конечно, была. С иллюминатором-решеткой, снаружи прикрытой
фанеркой, периодически поднимающейся и открывающей деловито-настороженное
лицо сержанта-сторожа.
Изолятор временного содержания. Красиво звучит. Обычная камера на три
места. Два занято - он и какой-то пенсионер, без меры смоливший дешевые
сигареты, извлекаемые из всевозможных укромных мест гардероба: носков,
подкладки пиджака и даже ботинок.
Прямо фокусник.
Игорь зажмурил глаза и попробовал сосредоточиться. Прошел пятый час
пребывания в этом изолированном местечке. Все происшедшее казалось глупым
сном, приснившимся после обильного запоя...
Бред, чудовищная ерунда. Почему я здесь? Что я сделал? Я не сделал
ничего. Где Анюта? Она сидела в кабинете, когда меня вели. Я не успел ей
ничего объяснить. Один взгляд. Больше не дали. А дальше? Сказали, трое
суток. Семьдесят два часа. А потом?
Возможен арест. Какой арест? За что? Слишком тяжкое преступление. Сто
какая-то статья. Что я там подписывал? Я же не читал, я просто не мог
читать. Я не считаю себя в чем-то виноватым. Они обещали разобраться.
Почему тогда я здесь?
Взгляд остановился на тусклой лампочке под потолком. Там тоже была
лампочка. Тоже тусклая и тоже единственная. И двор, как эта камера,-
четыре стены и черное небопотолок.
Анюта зачем-то сказала: "Будь осторожен". Впрочем, нет, она говорила
это всегда. У них опасный двор. Шпана. "Какая шпана, Анечка? Я никого не
боюсь. У меня есть ты..."
"При чем здесь я, дурачок?" "Не знаю. Пока ты есть, ничего не может
случиться".
Черт, зачем я носил этот нож? С ним спокойнее. Психологический барьер.
Для кого?
Я спускался пешком. Дурак, поехал бы на лифте, разминулись. Они же не
ждали меня во дворе. Конечно, нет. Они гуляли. Без цели. И увидели меня
случайно. Под этим единственным фонарем. Или с целью? Нет, нет. Какая, к
чертям, цель? Заводочка по пьяни. Выпить и не подраться? Сегодня ж
праздник! "День седьмого ноября - красный день календаря. Посмотри в свое
окно, все на улице красно..." Долговязый подошел первым. Что он хотел?
Конечно, стандартное "закурить". Ну, разумеется. И я, конечно, ответил,
что нет. Виноват, поспешил. В некоторых случаях нельзя говорить "нет".
Раскинуть надо было крылья, как аисту на гнезде: "Старый, какие проблемы?
Щас найдем. А может, лучше вмажем? Мне вот должок вернули, целый
червонец!" Или что-нибудь подобное. А то просто:
- Нет.
И, конечно, им не понравилось. Дальше по избитому сценарию:
- А чего ты, в натуре? Хамишь, гнида!
И удар - прямой и резкий.
Шапка летит в грязь. Не новая, но жалко, другой нет. Я выпрямляюсь
после "нырка под руку" и отвечаю коротким снизу. Три года секции по
дедушке-боксу. Поэтому только шапка в грязь, а не я сам. Долговязый,
раскидывая перья, летит к стене. Координация нарушена "Московской" или
"Столичной". Нарушена сильно, но не до конца. На ножках удерживается...
Игорь вздрогнул, как будто проснувшись, и потрогал ушибл